Да, дорогой!

22 Июн Да, дорогой!

Шеф-грузин носится по офису со шторками. Непонятными — то ли клеенчатыми, то ли тряпичными, но почему-то очень важными.

Шеф нервничает и звонит в десятки интернет-магазинов с одной маниакальной идей: до нашего отлета в субботу обнять эти «чертовы шторки», иначе – позор.

С настоящей грузинской настойчивостью, он увещевает украинских торгашей наплевать на графики работы и отсутствия шторок на складе, и за любые деньги достать их ему.

— Мам, что происходит? – интересуюсь я, так как вижу, что любимая лысина шефа покрыта испариной, а это тревожный признак.

(Шефа после первой поездки в Грузию я называю «Наш мама», ибо он — папа… ну и так далее по кругу).

— Раскевич, вот  ты понимаешь…, — и дальше очень по-грузински маша рукой, шеф объясняет, что есть у него родственник. Родственник делает ремонт… на даче. И вот насмотрел этот родственник себе… на дачу определенные шторки, которые, как показал гугл, шьют прекрасные украинские руки. Далее объяснять не стоит.

Для грузин – передачки, подарки, а тем более для родственников, живущих в другой стране – святое. Вообще родственники и кровные связи – это целая отдельная тема. Совершенно не заботясь о том, что в ручной клади провезти большой объем жидкостей вам не даст ни один аэропорт, а у веса чемодана есть свои ограничения, грузинские мамы, жены, сестры, братья и другие родственники тянут бесконечные банки и бутыли практически под трап. И в ответ на протянутую руку с неподъемной передачкой (а ни один грузин не позволит себе даже подумать, что близкому и родному можно от всей души передать что-то легкое и необъемное), существует только один правильный ответ:

— Да, дорогой!

Еще до моей первой поездки в Грузию шеф рассказывал, что в аэропорту Тбилиси у гейта, из которого каждый день вылетают самолеты на Киев (сейчас это гейт 201), есть одна интересная деталь – раковина. Именно в нее работники аэропорта, досматривающие ручную кладь, выливают все эти несанкционированные литры красного, белого и прозрачного. Шеф рассказывал, как однажды на его глазах один украинец чуть не плакал, наблюдая как вино из красивейшего, дорогущего кувшина стекало в желоб раковины, а работники аэропорта, вежливо улыбаясь, при этом фактически рвали на груди волосы, понимая, ЧТО именно они льют в раковину, словно воду.

— Я же понимаю о чем они говорят. Что мол вино редкое и это уже энный дебил, которые не в чемодане везет, а…

А вы представляете, что такое для грузина вылить вино? Дорогое? Редкое? В раковину? А теперь представьте себе, что  вы литрами выливаете его дни напролет, потому что в ответ на протянутую руку можно ответить только «Да, дорогой», а все объяснения будут расценены как отказ помочь, что невозможно.

Читайте также: Мцхета 

— Раскевич, — кричит шеф за день до отлета. Бодро так кричит. — У тебя в сумке место есть? Я шторки нашел.

Я выхожу из кухни и вижу, что он сидит за компьютером и, улыбаясь, потирает руки.

Я смотрю на него, а он такой счастливый, будто бы не убивался об эти шторки и украинские службы доставки пару последних дней, будто бы не говорил под нос много плохих грузинских слов, которые я за предыдущие поездки в тайне успела хорошо выучить.

Наверное, это правда – чтобы человеку сделать хорошо, ему сначала нужно сделать плохо. Особенно, если речь идет о родственниках.

И мне думается — может в грузинском аэропорту где-то там в полу все- таки вмонтирована банка, в которую стекает все отнятое? Может есть такая тайная грузинская аэропортная должность – опустошитель банки, где каждый спущенный сосуд восстанавливают.

И потом, потом обязательно, думается мне, несколько счастливых грузин поднимают бокалы за здоровье чьих-то племянников, жен и сестер и громко говорят  «храни Боже наших родных, их добрые и наивные сердца!».

Читайте также: Еда по правилам и без