02 Июл О мужчинах
Середина октября. Мама пишет, что Киев уже оделся в пальто и шарфы, а мы идем с Медеей по тбилисскому Майдану в легких блузках, и нам совершенное не верится, что где-то может быть холод, ветер и дождь.
Через пару часов мне – в аэропорт. Это мой первый приезд в Тбилиси, и Медея совсем не хочет меня отпускать – до последнего кружит по извилистым тбилисским улочкам, в конце которых — я точно знаю – будет наш любимый маленький ресторанчик на Майдане, где я все-таки попытаюсь побить свой собственный рекорд и съесть целый хачапури по-аджарски полностью и за один раз.
Мы переходим Куру, а она бьется бурым потоком, шумно течет куда-то вперед – совсем не так, как текут наши широкие, спокойные реки. На мосту впереди нас – два парня. Один смеется и машет рукой, в которой зажата бутылка шампанского; второй — пытается перелезть ограду моста, делая вид, что собирается спрыгнуть в реку. Он тоже смеется и что-то кричит. Они оба нетрезвы, молоды и веселы.
«Они не натворят глупостей?» — спрашиваю я, хотя глядя на них сразу видно: все это шутовство — веселое и разгульное. И от этого хочется улыбаться – и солнцу, и Медико. А она рассказывает об их домашних посиделках и о невестке, которая выпив чачи и задобрев, начинает кидаться в свекровь шоколадными конфетами.
Я почти не вижу дороги, слушая, истории Медеи о быте, застольях, соседях. Она вспоминает о другом Тбилиси, Тбилиси 90-ых и месяцах без света, отопления и нормальной еды.
— Ты знаешь, родителям, наверное, было страшно и тяжело, а нам, детям – весело. Ведь каждый вечер мы жгли у домов покрышки, грелись вокруг них, кипятили на кострах чайники и готовили еду. Выходили всем двором, всеми соседями, стряпали что-то нехитрое из того, что удавалось достать. Это было страшное, но самое душевное и счастливое время.
Уже гораздо позже, с десяток приездов спустя, я поняла, что ее слова очень хорошо характеризуют всю нацию.
Ведь самое важное для грузина – душевность.
Если Европа предпочитает лоск и красоту, то Грузия — с покосившимся заборами, старыми и часто некрашеными зданиями, прорехами в асфальте и бесчисленными женщинами в черном, которые торгуют семечками, жвачками и попкорном с картонных коробок из-под бананов – Грузия крайне мало заботиться о внешней красоте предметов. Больше об их содержании.
От души… В Грузии просто все от души.
В этой стране дешевые цены на невероятно вкусную еду, но часто — тарелки с щербинкой. Здесь много квартир без ремонтов, но за порогом встречают гостеприимные улыбающиеся люди, льющие вино рекой.
Только здесь гурийская старуха может обругать тебя последними словами, и ты при этом будешь знать, что она благословила тебя от всего сердца.
Они просто все делают со вкусом, с тем особым, необъяснимым волшебством, которое заставляет дни и недели, проведенные здесь, остаться в воспоминаниях на всю жизнь.
Когда-то давно Медея сказала мне: «Мне одинаково хорошо и в пятизвездочном отеле, и в квартире без ремонта, но с хорошими людьми. Вопрос в том, как на людей и события вокруг реагирует твоя душа».
Вот такая вот, мне кажется, и вся Грузия – как Медико. Реагирующая, жизнерадостная, не обращающая внимание на то, что можно на самом деле спокойно пережить…
На этом мои мысли обрываются, и я возвращаюсь в реальность, ведь несостоявшийся пловец окончательно передумал прыгать и уже идет в нашу сторону.
— Окажите мне честь, прогуляйтесь со мной, — как-то высокопарно обращается он к нам, на что Медико, не задумываясь ни на секунду, с улыбкой парирует:
— А не рано ли быть пьяным?
— Поздно, — отвечает парень, — я пью со вчерашнего вечера. И приглашаю вас присоединиться к нам.
— Откуда вы? – спрашивает.
Он красив и голубоглаз, а на вид ему — лет 20. Одет в пиджак и рубашку, которая, не смотря на явно долгую и бурную ночь, отлично на нем сидит.
Да, бывают такие парни – Боги и дебоширы.
Мы поясняем, что всего через пару часов я улетаю, но, конечно же… конечно же сожалений в нас – все вздохи мира…
… А во всю греет не по-октябрьски жаркое солнце. Где-то сбоку шумит Кура, и осень пахнет запыленной травой, плетеными корзинами и почему-то персиками. Мы с Медеей улыбаемся и уже собираемся уходить, как тут этот «Бог и дебошир» протягивает руку, и уже через секунду прямо посреди залитого солнцем моста мы кружимся в вальсе…
Мимо проезжают машины. Люди, совершенно не удивляясь, спешат по своим делам. Еще пару секунд и вот он уже преклоняет колено и целует мою руку.
— Мадам, — говорит он, — улетая, запомните какие мы, грузинские мужчины!
Я, все еще слегка ошалевшая, делаю чопорный реверанс и, конечно же, обещаю…
Медико смеется, мы машем рукой и отправляемся посмотреть на водопад, что бьет из скалы прямо в центре города. Его очень хочется увидеть перед самолетом и последним в этот приезд хачапури.
— А ты знаешь, что он кричал, когда делал вид, что спрыгнет? – внезапно спрашивает меня Медея.
— Не знаю, что?
Справа от меня крупная седая женщина в черном поднимает на нас глаза и заводит «чурчхелла, домашнее вино, приправы, семечки»…
— Он выкрикнул строчку из Шекспира, — улыбается Медико, — «О, женщины, ничтожество вам имя»!
И мы еще раз оглядываемся на мост, оставшийся где-то позади.
«Сэр, — со смехом думается мне, — я и правда запомню, какие вы, грузинские мужчины…».
Нет комментариев